Николай Хабаров участвовал в боях на Дальневосточном фронте и форсировал реку Амур.

Армия или детдом?

Николай Хабаров родился в деревне Митенское Вологодского района в многодетной семье.

«Нас в семье было пятеро: три сестры и два брата, я — средний. Родители — простые крестьяне, мама рано умерла, мне тогда было 6 лет. Мы стали жить с отцом и бабушкой, дедушка тоже рано умер, я его не помню. Отец работал в столярной мастерской, но был пьющий, поэтому денег приносил домой мало», — рассказывает ветеран.

В 9 лет он начал учиться в Агафоновской начальной школе, а в каникулы летом пас частный скот за еду.

«Чтобы ходить в школу, нужна была одежда и обувь, а у меня ничего не было, так бедно мы жили, поэтому, окончив всего два класса, я летом пас колхозных коров, зимой — работал помощником кузнеца в Агафонове, молотобойцем. Мы делали плуги, бороны и все, что нужно в сельском хозяйстве», — вспоминает Николай Николаевич.

Известие о начале войны он услышал по радио. Из его деревни почти всех мужчин мобилизовали, остались только старики, инвалиды, женщины и дети. Отец Николая ушел на фронт добровольцем и погиб, защищая Крым, а о местонахождении его могилы детям воина сообщил однополчанин. Старший брат Степан и старшая сестра Нина тоже отправились бить фашистов. Оба остались живы. Правда, Степан вернулся домой инвалидом после множества ранений.

Николай Николаевич вспоминает, что в годы войны в соседних деревнях появилось много семей, вывезенных из блокадного Ленинграда, и местные мальчишки играли с эвакуированными ребятами в футбол. В 1942 году умерла бабушка, и Николаю пришлось сделать трудный выбор — детдом или армия. Он выбрал второе.

На родине самураев

13 ноября 1943 года в Вологде сформировали эшелон из новобранцев, которым предстояло ехать на Дальний Восток. Дорога заняла 25 суток, раз в два дня каждому юноше выдавали по 2 сухаря, а воду парни набирали сами на остановках. В Новосибирске им выдали обмундирование.

«Наша часть находилась в деревне Ключи Амурской области. Когда приехали на место, встретились с отрядом старших солдат, которые уходили на отдых. Те плакали очень, жалели нас, молодых, называли ласково «сынки». Жили мы в землянках. Спали на трехъярусных нарах, покрытых матами из лозы, а сверху — брезент. В землянке стояли три двухсотлитровые бочки для отопления, мы набивали их бурьяном, так как дров не было, и поджигали, бочки раскалялись, становились красного цвета. Тем и обогревались», — описывает Николай Николаевич армейский быт.

Зимой кормили бойцов мороженым хлебом: пока буханки из пекарни везли на лошадях, они превращались в ледяные кирпичи. Хлеб распиливали ножовкой и делили на пайки.

Николаю Хабарову довелось участвовать в боях с Японией. Он служил артиллеристом 76 мм пушки. Форсировал реку Амур. Вот рассказ ветерана:

«15 мая 1945 года мы форсировали реку Амур. Когда подошёл к нашему берегу японский корабль, уже захваченный советскими войсками, нам было приказано грузить на него машины с пушками. Во время погрузки военной техники японцы начали обстрел с гор, но мы оказали достойное сопротивление, и корабль с орудиями и техникой благополучно достиг берега. Тут сразу же поступил приказ: «Оказать помощь 18 пехотному полку!» Японцы окружили его пулеметами, мы вскочили на машины и пушечными выстрелами начали разбивать железобетонное оборонительное ограждение, возведенное противником. А тут подоспели и наши танки, японцы были разгромлены, но и мы потеряли много ребят».

После длительных боев наши воины освободили города Суну и Биянджен. В наши дни оба принадлежат Китаю. Их названия трудно передать в русской орфографии, так как японский язык имеет тональное ударение, а китайский — четыре тональности, однако советские воины, по словам Николая Хабарова, в 1945 году для простоты называли города именно так.

Николая Николаевича дважды ранили.

«Первое ранение легкое — в живот. Спасла скатка, осколок застрял в ней, слегка поцарапав кожу. Другой осколок попал в голову, перевязку медсестры сделали прямо на поле боя — и снова к орудию», — поясняет ветеран.

Об окончании войны он узнал уже в Японии. Два месяца после заключенного мира Николай Хабаров провел в стране восходящего солнца.

«К нам часто прибегали японские детишки. Их родители работали в госпитале, расположенном рядом с частью. Мы с ними играли, пели, обменивались маленькими сувенирчиками, понимали друг друга, хотя мы и не знали японского языка, а они русского», — говорит фронтовик.

Песни мира

После соответствующего обучения уже в звании ефрейтора Николая Хабарова направили служить десантником в Приморье. На его счету более ста боевых прыжков. В десантном полку, где он служил, был свой хор из 25 человек, и Николаю очень понравилось там петь.

В 1950 году вологжанин демобилизовался, и его потянуло на родину. Приехав в свою деревню, молодой человек, не имевший своего дома, два месяца жил у друга. Однажды на деревенских посиделках он встретил свою любовь.

«Валентина для меня была самой красивой женщиной на всем белом свете! И характером золотая: добрая, трудолюбивая, веселая, терпеливая. Лучше ее никого не было, и любил я ее всю свою жизнь», — с нежностью и дрожью в голосе признается Николай Николаевич.

Он устроился в колхоз водителем, а Валентина работала в общежитии. Через два года они поженились. Построили дом: как участнику войны, Николаю Хабарову дали 25 соток земли. У супругов родилось трое детей. Сейчас у Николая Николаевича уже трое внуков и четверо правнуков.

---